Часть 2 , Особенная, "Ереси жидовствующих....."
а) теория вопроса
Для того чтобы хоть немного приблизиться к истине в понимании мотивации людей, которые породили мистификацию заговора "жидовско мудрствующих" и "ереси жидовствующих" нужно гипотетически стать на точку зрения православных ортодоксов которые зявляли тогда (и продолжают твердить и сегодня) после окончательного падения Царьграда: " Лучше видеть в городе царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару!"
Исторически сложилось так, что на территории иудео-христианской цивилизации от самого её зарождения (а цивилизация начинается там, где народ переходит от идолопоклонства и многобожия к монотеизму и принимает единый нравственный (моральный) закон для всего народа обязательным к исполнению ) и до настоящего времени единое монотеистическое учение, чуть ли не сразу после его принятия народом и объявления единой государственной религией на своей территории, раздваивается на два основных и непримиримых течения которые захватывают миллионы народных масс и служат опорой для властей. Так из иудаизма вышли два кровных брата - христианство и ислам, ставших смертельными врагами и обьявивших свою мать - иудаизм еще большим чем Сатана, врагом (и там где выгодно объединятся и обняться, чтобы погубить евреев, они всегда обеъединяться в ситуативные союзы). Христианство сразу же по выходу из подполья, став государственной религией разделяется на две непримиримые конфессии: западные христиане - католики и восточные христиане - православные. И вот уже 1,5 тыс. лет ведущие между собой смертельную борьбу.
В 15 веке из подчинения Ватикана вновь выделились реформаторы -лютеране, война с которыми идет и сегодня.
Ислам тоже разделился на две непримиримые и ведущие смертельную битву между собой, конфессии: сунниты и шииты.
И поэтому, когда мы пытаемся понять суть происходящих не только военных но и политических и духовно-идеологических битв, заговоров и ересей, провокаций и народных бунтов, то всегда следует разобраться какие же религиозные, и конфессиональные течения за ними стоят и какие материальные, территориальные и властные интересы они преследуют.
Так, в том клиническом случае, который мы рассматриваем, в самом упрощенном и условном виде, в схватке за участие во власти в Новом Московском государстве переплелись все из имевшихся в наличии сил:
- в центре, как на танке перла царская власть - прагматичная, в меру православно-патриотическая и византийская. Дипломатически толерантная и к Ватикану со Святой инквизицией, и к ганзейским купцам - лютеранам, и к венецианским купцам - иудеям, да и крымским ханским мусульманам...;
Власти понимали, что материальное и духовное развитие государства, то есть, его цивилизационный прогресс, возможен только при условии привлечения западных капиталов, знаний, умений и искусств , экономических, материально-технических (артиллерия), юридических и духовных иноваций. А носителями всего этого были еврейские купцы , называвшиеся (венецианские, генуэзские, ганзейские....), итальянские, греческие, немецкие высокообразованные специалисты ("фрязи"). Но эти люди - у нас, в полудикой, рабской стране, всегда (и в наше новейшее время тоже), были обзываемы обидными словами: пустыми вольнодумцами и "жидовско мудрстующими";
Против политики государства на присоединение к мейнстриму западной цивилизации всегда и везде выступали и выступают:
- Феодальные, всевластные, но невежественные и аморальные, бояре и зависимые от них воинствующие церковники местного разлива, осознающие всю опасность своему паразическому существованию и обогащению от идеологии реформации, ренессанса и вольнодумства, которое объективно всегда было поддержано просвещенными монархами.
- Партия воинствующих церковников архимандрита новгородского Геннадия при поддержке Ватикана, Святой инквизиции, литовско-польских католических сил и новгородских бояр запустили долговременную иезуитскую идейно - пропагандистскую провокацию против высших представителей царской и церковной власти Москвы.
Но царь, его светский и церковный клир назвали это так:
а) теория вопроса
Для того чтобы хоть немного приблизиться к истине в понимании мотивации людей, которые породили мистификацию заговора "жидовско мудрствующих" и "ереси жидовствующих" нужно гипотетически стать на точку зрения православных ортодоксов которые зявляли тогда (и продолжают твердить и сегодня) после окончательного падения Царьграда: " Лучше видеть в городе царствующую турецкую чалму, чем латинскую тиару!"
Исторически сложилось так, что на территории иудео-христианской цивилизации от самого её зарождения (а цивилизация начинается там, где народ переходит от идолопоклонства и многобожия к монотеизму и принимает единый нравственный (моральный) закон для всего народа обязательным к исполнению ) и до настоящего времени единое монотеистическое учение, чуть ли не сразу после его принятия народом и объявления единой государственной религией на своей территории, раздваивается на два основных и непримиримых течения которые захватывают миллионы народных масс и служат опорой для властей. Так из иудаизма вышли два кровных брата - христианство и ислам, ставших смертельными врагами и обьявивших свою мать - иудаизм еще большим чем Сатана, врагом (и там где выгодно объединятся и обняться, чтобы погубить евреев, они всегда обеъединяться в ситуативные союзы). Христианство сразу же по выходу из подполья, став государственной религией разделяется на две непримиримые конфессии: западные христиане - католики и восточные христиане - православные. И вот уже 1,5 тыс. лет ведущие между собой смертельную борьбу.
В 15 веке из подчинения Ватикана вновь выделились реформаторы -лютеране, война с которыми идет и сегодня.
Ислам тоже разделился на две непримиримые и ведущие смертельную битву между собой, конфессии: сунниты и шииты.
И поэтому, когда мы пытаемся понять суть происходящих не только военных но и политических и духовно-идеологических битв, заговоров и ересей, провокаций и народных бунтов, то всегда следует разобраться какие же религиозные, и конфессиональные течения за ними стоят и какие материальные, территориальные и властные интересы они преследуют.
Так, в том клиническом случае, который мы рассматриваем, в самом упрощенном и условном виде, в схватке за участие во власти в Новом Московском государстве переплелись все из имевшихся в наличии сил:
- в центре, как на танке перла царская власть - прагматичная, в меру православно-патриотическая и византийская. Дипломатически толерантная и к Ватикану со Святой инквизицией, и к ганзейским купцам - лютеранам, и к венецианским купцам - иудеям, да и крымским ханским мусульманам...;
Власти понимали, что материальное и духовное развитие государства, то есть, его цивилизационный прогресс, возможен только при условии привлечения западных капиталов, знаний, умений и искусств , экономических, материально-технических (артиллерия), юридических и духовных иноваций. А носителями всего этого были еврейские купцы , называвшиеся (венецианские, генуэзские, ганзейские....), итальянские, греческие, немецкие высокообразованные специалисты ("фрязи"). Но эти люди - у нас, в полудикой, рабской стране, всегда (и в наше новейшее время тоже), были обзываемы обидными словами: пустыми вольнодумцами и "жидовско мудрстующими";
Против политики государства на присоединение к мейнстриму западной цивилизации всегда и везде выступали и выступают:
- Феодальные, всевластные, но невежественные и аморальные, бояре и зависимые от них воинствующие церковники местного разлива, осознающие всю опасность своему паразическому существованию и обогащению от идеологии реформации, ренессанса и вольнодумства, которое объективно всегда было поддержано просвещенными монархами.
- Партия воинствующих церковников архимандрита новгородского Геннадия при поддержке Ватикана, Святой инквизиции, литовско-польских католических сил и новгородских бояр запустили долговременную иезуитскую идейно - пропагандистскую провокацию против высших представителей царской и церковной власти Москвы.
Но царь, его светский и церковный клир назвали это так:
"Измена делу православия"
Что предшествовало этому?
Иван III умел подчинять свои эмоции, он просчитывал последствия своих поступков, был в этом отношении выдающимся политиком и дипломатом, часто действовал не столько мечом, сколько словом.
Его главной целью был захват соседних земель и прочное присоединение их к Москве.
От пассивной вековой обороны Русь наконец-то перешла к стратегическому наступлению. Размах военных действий впечатлял, упорство и воля в достижении цели было огромным.
Война с Казанским ханством закончилась победой в 1469 г., вынудило Ибрагима признать поражение и заключить мир. Русские взяли огромный выкуп и вернули всех пленных, которых казанцы захватили за предыдущие 40 лет.
Это был первый крупный успех великого князя: он снял оковы «уныния и страха». Следующим шагом стало
Завоевание Новгородской республики.
Весной 1463 г. немецкие рыцари в очередной раз напали на Псков, но город напрасно ожидал помощи "старшего брата". Поддержал псковичей Иван III. Высланный им отряд разбил немцев и вынудил их подписать мир. Новгородское боярство, опасаясь гнева Москвы за отказ участвовать в совместном походе к Пскову, обратилось за содействием к польскому королю Казимиру, и к бежавшим от тяжелой руки Ивана III в Литву русским князьям.
- в ноябре 1470 г. В Новгород прибыл посланец польского короля и великого князя литовского Казимира IV, Михаил Олелькович, сын киевского князя ( в его свите и был"жидовин Скария"). Зависимый от Литвы киевский князь, конечно, не мог действовать без тайной поддержки короля Казимира. Это было очевидно и Новгороду и Москве. Весь ноябрь в Новгороде происходили ожесточенные столкновения "московской" и "литовской" партий, завершившихся победой последней.
Новгородцы увидели свою опору в Польше и Литве. Осмелев, новгородцы совершили дерзкий по отношению к Москве шаг: кандидат на должность архиепископа отправился за благословением не в Москву, а в Киев. Боярская верхушка предпочитала деспотичным порядкам Москвы польско-литовскую олигархию. Стремление бояр к сохранению вековой вольности особо ретиво выражало знаменитое семейство Борецких. Они предлагали сделать литовского князя еще и князем новгородским, т.е. главой их военных сил.
Согласование условий перехода Господина Великого Новгорода под власть Литвы шло полным ходом. Уже было оговорено полное сохранение всех боярских привилегий, прочие условия, например, "нерушимость" православия. Одновременно "антимосковская партия" пыталась выиграть время и найти подходы к возможным союзникам Ивана III.
В марте 1471 г. претензии на псковские территории высказал Ливонский орден, чуть позднее король литовский Казимир. Это была явная попытка направить против Пскова – союзника Москвы – все возможные силы. Одновременно в Орду пожаловал посланник Казимира с предложением хану Ахмату начать большой военный поход на Москву.
"Измена делу православия". !!!
Великий князь Московский прекрасно понимал силу церкви и пытался воздействовать на новгородцев через митрополита Московского, увещавшего Новгород, "отпавший от истинной веры". Это не подействовало.
Московские власти пытались делать какие-то уступки строптивым новгородцам, но безрезультатно. Иван III отправил в Новгород грамоту, где счел нужным особо подчеркнуть, что власть великих князей носит общерусский характер. Московский князь впервые выступил от лица всей русской земли, объявив и Новгород, и Псков "вотчинами", а себя верховным судьей над своими "вотчинниками". Впервые заявлена основа политической доктрины складывающегося государства.
После этого действия новгородцев были объявлены изменой делу православия. В условиях незавершенного объединения, когда единство русских поддерживалось именно приверженностью одной вере, это было серьезной причиной для организации "священного похода" на соотечественников. Тонкий, осторожный и хладнокровный политик Иван III был достаточно равнодушен к вопросам веры, но не упускал из виду политической выгоды, тщательно рассчитывая свои шаги и возможные ходы против недруга.
Взвесив все и собрав практически всех князей объявил весной 1471г. Новгородской республике войну. И огромная армия двинулась к Новгороду.
Судьба города была предрешена. Московское войско Войско побило ополчение и захватило город.
Великий князь продемонстрировал новую политическую доктрину - приказал казнить четверых знатных новгородских бояр. Среди них – Дмитрия Борецкого. Десятки других бояр были осуждены на бессрочное заточение. Простолюдье, получившее "амнистию", было распущено по домам. Политический расчет Ивана III был прост, но точен: новгородскому плебсу дали понять, что великий князь гневается только на бояр-ослушников, но милостив к простому люду, обманутому господами. Наказание "изменников" провоцировало дальнейший раскол среди новгородцев.
..... Иван III сохранил Новгороду его автономию: политическое устройство, право на собственную пошлину и прочее. Новгородская делегация, со своей стороны, признала власть Великого князя, согласилась считать Новгород его вотчиной, не вести переговоров с Литвой и другими государствами, ставить архиепископа только с согласия московского митрополита. Под контроль Москвы был поставлен Новгородский суд, что резко ограничивало властные полномочия новгородской господы.
В то время Русскую церковь раздирала борьба двух партий. Авторитетный монах Иосиф Волоцкий, поддержанный значительной частью духовенства, которую стали называть иосифлянами, считал, что монастыри могут иметь крупные земельные наделы, собственность и крепостных крестьян, а церковь должна быть как можно ближе к системе государственной власти. Его противники - нестяжатели – стремились перенести на русскую почву традиции византийского исихазма с его малыми лаврами, где аскеты жили вдали от людей, не имея никакой собственности и добывая пропитание трудом рук своих.
Словом, тревожно было в стане Геннадия и других гонителей вольнодумия. Надвигались трудные времена для схоластов-богословов. Царь вел политику на цивилизацию Московии по европейским образцам. Но не католическим.
А Партия воинствующих церковников Геннадия в Новгороде и "иосифлян" в Москве поддерживается внешними латинскими силами.
В Новгороде в 1494 г. протекала деятельность любекского первопечатника Бартоломея Готана. В 80-х годах он работал в Магдебурге, Любеке и Стокгольме. Летом 1492 г., в бытность у императора Максимилиана, Юрий Траханиот и Иван Волк Курицын договорились с ним о переезде в Россию. Прибыл Готан в Новгород, очевидно, в июле 1493 г., когда посольство Ю. Траханиота вернулось на Русь. В письме Иоганна фон Никеля от 29 мая 1494 г. сообщалось, что Готан в то время находился в Новгороде. Любекский хронист Реймар Кок (середина XVI в.) писал, что Готан прибыл на Русь после победы над татарами (1487 г.) и был «щедро одарен великим князем», но позднее «русские у него все отобрали, бросили его в воду и утопили». Готан погиб, скорее всего, после разгрома Ганзейского двора в конце 1494 г.
Готан привез в Новгород немецкие первопечатные книги (в частности, Библию и Псалтырь), с которых геннадиевские писцы и толмачи делали переводы. В Любеке он напечатал «Диалог жизни со смертью».
Вместе с Готаном приехал в Новгород любекский доктор и астроном Николай Булев. Ему принадлежит выполненный в 1495 г. перевод астрономического трактата 1486 г.
В Новгороде работал и доминиканец Вениамин — «родом словенянин, а верою латынянин». По поручению Геннадия он около 1497 г. составил трактат в защиту церковного землевладения — «Слово кратко противу тех, иже в вещи священныя... вступаются», где развивал мысль о превосходстве духовной власти над светской. Царская власть должна подчиняться духовной. Всякие покушения на земельные богатства церкви недопустимы. Церкви в защиту даны два меча: «Един меч есть вещественый... той меч достоит пастырем церковным иметь, защищение церкви своеа, даже и до своего кровопролитна»; второй меч «есть духовный».
Но теория доминиканца Вениамина не помогла — в 1499 г. церковно-монастырские земли в Новгороде были отписаны на государя.
В борьбе с митрополитом Зосимой за господство в церкви идеологи геннадиевского кружка создали «Повесть о белом клобуке», в которой развивалась мысль о новгородском епископе как фактическом главе русской церкви. В «Повести», как и в «Изложении пасхалии» Зосимы, проводилась идея о Руси как наследнице Рима времен Константина. Однако ее авторы постарались придать этой идее реакционно-клерикальный характер: власть новгородского архиепископа возвышалась над властью московского государя, а знак архиепископского достоинства — белый клобук, перешедший якобы от папы Сильвестра, становился «честнее» царского венца («понеже архангельского чина есть царьский венец, есть и духовнаго суть»).
Ответом на «Повесть» было создание «Сказания о князьях владимирских» (в его первоначальной основе) и чина коронации Дмитрия-внука «царским венцом» — главным атрибутом власти.
Многообразная литературно-публицистическая деятельность кружка Геннадия отражала складывание идеологии воинствующих церковников. Она питалась не только особым положением церкви как государства в государстве, но и традициями новгородской обособленности, уходящей корнями во времена феодальной раздробленности.
Ударной силой воинствующих церковников в начале 90-х годов стал игумен Волоколамского монастыря Иосиф Санин. Около 1488 г. Геннадий, в епархии которого находился Волоколамский монастырь, обратился к Иосифу за помощью в борьбе с ересью, он стремился подвигнуть виднейших церковных иерархов на борьбу с вольномыслием. При этом главный удар он наносит по митрополиту Зосиме, которого резко и бескомпромиссно обвиняет в ереси. Примерно в 1492—1494 гг. он написал послание епископу суздальскому Нифонту. В нем прямо говорилось, что на митрополичьем «престоле ныне седит скверный злобесный волк, оболкийся в пастырьскую одежу, иже чином святитель, а произволением Июда предатель и причястник бесом, иже оскверни и святительский великий престол, овех убо жидовству учя, инех же содомскыими сквернами скверня».
Иосиф Волоцкий твердо отстаивал позиции воинствующей церкви, и в частности тезис о превосходстве власти духовной над светской. Он заявлял, что царь «божий слуга есть... Аще ли же есть царь, над человеки царьствуа, над собою же имат царствующа страсти и грехи... злейши же всех — неверие и хулу, таковый царь не божий слуга, но диаволь, и не царь, но мучитель... И ты убо таковаго царя или князя да не послушавши, на нечестие и лукавьство приводяща тя, аще мучит, аще смертию претить!» Иосиф, как и Вениамин, внушал мысль о необходимости сопротивляться «неправедному царю».
в)Штрихи к портретам "заговорщиков - вольнодумцев"
С кем же вступили в борьбу новгородцы-латиняне вкупе с ортодоксами "иосифлянами" уже после падения Новгорода?
Да с партией московской власти.
Условно назовем их так: Партия светской (великокняжеской) власти Ивана III, его жены царицы Софьи Палеоглог, патриарха Зосимы, прогрессивных министров царя - реформаторов европейского типа -"жидовско мудрствующих", протестантов - лютеран, при поддержке капитала и интеллекта венецианских (еврейских) купцов и дипломатов, осевших в Москве и Новгороде;
Поскольку в классической литературе по истории государства Российского уклончиво обходят умолчанием литературно-психологические портреты фигурантов, дела "о ереси жидовствующих", длившегося более 20 лет !! ( оно было начато с доноса отца Геннадия в 1485г. и велось, то затихая, то разгораясь кострами из живых людей, аж до 1505 года, с тем чтобы вспыхнуть с новой силой уже при Иване IV (Грозном) в 1555 году ).
Великокняжеская канцелярия (Казна) по мысли церковников и была "осиным гнездом" ереси заговорщиков.
Функции казначея - особая должность. Казначеями назначались приближенные великого князя, хорошо знавшие как финансовые, так и внешнеполитические дела. Именно они и осуществляли практическое руководство дипломатией.
Первыми казначеями стали Ховрины, потомки князя Крымской Готии Стефана Ховра (княжество Феодоро на Магупе и Чуфут-Кале), и Траханиоты, греческие евреи, прибывшие в свите Софьи Палеолог.
(Так, казначеем с осени 1491 по конец 1509 г. был Дмитрий Владимирович Ховрин. в 1474—1475 годах Иван III поручал своим послам вести переговоры о женитьбе своего сына на дочери князя Исаака, управлявшим тогда Феодоро. Браку помешало турецкое вторжение в Крым в 1475 году.)
Помощник казначея Ховрина был печатник,- ведавший государственной печатью - Юрий Мануилович Траханиот.
Одним из наиболее приближенных к государю лиц был постельничий, боярин Иван Сытин, который распоряжался его «постелью» и его личной канцелярией, ведавший внешней политикой государства и назначениями в армии.
Царский посол итальянец Джан Баттиста делла Вольпе (его в Москве прозвали Иваном Фрязиным. Он обучил грамоте, языкам и политике братьев Курициных, которые стали послами и министрами... ). Этот дворянин из Виченцы, города, находившегося под управлением Венеции с 1404 года, первоначально жил в Золотой Орде, в 1459 году перешел на службу в Москву И в Орде, и в Москве он оказывался, вероятно, по воле своих венецианских патронов (!!).
Фаворитом Ивана III был дьяк Федор Курицын, в течение 20 лет – с 1480 по 1500 год – управлявший политикой России.
Иосиф Волоцкий писал о Федоре Курицыне: «Его князь во всем слушался» Одновременно Федор Курицын, (как доносили о нем в своем навете церковники), - "возглавлял в Москве ересь «жидовствующих». Новгородский архиепископ Геннадий именовал Курицына «начальником» всех еретиков.
А Курицын, который имел огромное влияние на Ивана III и пользовался его неограниченным доверием, отдал 20 лет своей жизни государственному строительству Московского царства, и естественно, способствовал тому, чтобы многие последователи ереси «жидовствующих» заняли более чем значительное положение в Москве. (Не отдавать же страну на потраву безграмотным попам и дьякам - мракобесам! Как это призошло сейчас в Украине и России с подачи "питерских православных чекистов" - клептократов ).
Само именование — «жидовствующие» — эти "еретики" получили по двум причинам.
Во-первых, потому, что у истоков ереси стояли иудеи, приехавшие в Московию из Европы, Новгорода, Киева, Литвы.
Во- вторых, потому, что они внедряли в жизнь еврейский Ветхий завет, писали, читали, обсуждали и распространяли духовную и светскую литературу созданную еврейскими мудрецами, или их европейскими последователями - тоже "жидовствующими" протестантами -лютеранами .
Так, в бытность Ф. Курицына царским послом в Молдавии и Венгрии (1482—1484 гг.) там протекала деятельность "чешских братьев" - гуситов (казненных католической церковью на костре ). Общение с гуситами, естественно, повлияло на формирование взглядов царского посола. Но еретическое вольномыслие на Руси было лишь слабым отзвуком или эхом европейских реформационных идей. Если в Европе уже сформировался для этого средний класс ремесленников и мелких торговцев, то в России социальная база для реформации напрочь отсутсвовала, да и церковь как организация еще только создавалась, ни молитвенников ни библий не было вообще в местных приходах, попы были сплошь безграмотны, не говоря уже о прихожанах.
(Это, кстати, к вопросу о том, зачем нужны иконы варварам. И в этом отличие иудаизма где на только раввины, но и весь еврейский народ с детсва обучен грамоте - читать Слово божье в подлиннике, - Тору на иврите!!!)
А братья Курицыны были видными и широко образованными политическими деятелями. (За что и преследовались. Федор умер в опале, а Ивана Волка сожгли живьем в железной клетке на площади).
Из обзора деятельности Ф. В. Курицына видны не только его большая роль в политической жизни страны, но и его причастность к секуляризационным планам правительства, последовательная защита им курса на укрепление власти русского государя.
Братья Курицыны были причастны и к литературной деятельности. Иван Волк переписал Кормчую книгу — сборник церковно-канонических правил. Он открывается памятником светского законодательства — «Мерилом праведным», содержащим кроме византийских и русские законы (в том числе Русскую Правду и церковные уставы князей Владимира и Ярослава). С именем Ф. В. Курицына связаны два произведения — «Повесть о Дракуле» и «Лаодикийское послание».
Поддерживая борьбу Ивана III за утверждение единодержавства, Ф. В. Курицын не склонен был идеализировать самовластных правителей. Но стремление Дракулы подчинить и «великих бояр», и духовенство воле государя он всячески приветствовал.
Его «Лаодикийское послание» содержит Афоризмы (частью библейского происхождения) подобраны в духе реформационных идей.
Идея самовластия души, своеобразно интерпретированная Курицыным, фактически означала утверждение человека как мерила духовных ценностей и противостояла схоластической трактовке Священного писания как памятника нормативного характера.
Курицын рассматривает религию как порождение пророческого дара, а не как свод обрядов и мертвых догм. «Впервые, свободе, как праву на принуждение, противопоставлялось право человека на свободу».
Его «Написание о грамоте» говорит, что «грамота есть самовластие, умного вольное разумение и разлучение добродетели и злобы». Бог дал человеку «самовластна ума». Знание делает человека свободным. Интерес к вопросам языкознания в «Написании» гармонирует с толкованиями различных слов, помещенных в «Лаодикийском послании» после философского введения.
Федор Курицын в «Лаодикийском послании», сформулировал кредо своего мировоззрения о спасительной для судеб человечества миссии просвещения. Церковь потом окрестила за это их - «жидовски мудрствующими»
Историк подчёркивает, что новгородских книжников привлекла пропаганда гуманизма и свободомыслия. Иными словами, перед нами явные интеллектуальные искания людей, одичавших от начётническо-ритуалистического характера средневековой русской церкви и страстно возжелавших хоть какого-то свежего воздуха, который родная церковь явно была им дать в тот момент неспособна.
Выражения, используемые – «невежественные начетчики», «убогая мысль новгородских протопопов», «ослепление примитивов новинками рационализма и неведомого им дотоле якобы научного знания», магия и чернокнижие как «привлекательная приманка» «для людей мало книжных и просто невежественных» – говорят больше о крайне провинциальном и неудовлетворительном интеллектуальном и духовном состоянии кругов новогородского и московского духовенства той поры и об их неловких поисках выхода «из средневековья в жизнерадостный светлый мир Возрождения», чем об опасности какой-либо реальной ереси, тем более с уклоном в реальный иудаизм.
В кружок Ф. Курицына входил и книгописец Иван Черный, который происходил из среды церковных людей — крылошан. В 1485 г. он переписал крупнейшее древнерусское историческое сочинение — Еллинский летописец, а в 1487 г. — Лествицу Иоанна Лествичника. В приписке в духе реформационных идей подчеркивалось, что «весь закон единем словом скончавается, еже любити бога и ближняго».
Вскоре он вместе с купцом Игнатом Зубовым бежал в Литву.
Для Иосифа Волоцкого он был Черным «яко же именем, тако же и делы».
В состав московского кружка вольнодумцев кроме братьев Курицыных, книгописца Ивана Черного, снохи царя Елены Стефановны и бежавших в Москву новгородцев входили купцы Игнат Зубов и Семен Кленов, «угрянин» Мартын, дьяки Истома и Сверчок.
Состав московского кружка резко отличался от новгородского. Это была среда по преимуществу служивой администрации, а не белого духовенства.
Но особую опасность для ревнителей православия представляло то обстоятельство, что покровительствовал московским вольнодумцам сам государь всея Руси !!
Воинствующие церковники навешивали ярлык еретика и на самого митрополита Зосиму.
Иван III умел подчинять свои эмоции, он просчитывал последствия своих поступков, был в этом отношении выдающимся политиком и дипломатом, часто действовал не столько мечом, сколько словом.
Его главной целью был захват соседних земель и прочное присоединение их к Москве.
От пассивной вековой обороны Русь наконец-то перешла к стратегическому наступлению. Размах военных действий впечатлял, упорство и воля в достижении цели было огромным.
Война с Казанским ханством закончилась победой в 1469 г., вынудило Ибрагима признать поражение и заключить мир. Русские взяли огромный выкуп и вернули всех пленных, которых казанцы захватили за предыдущие 40 лет.
Это был первый крупный успех великого князя: он снял оковы «уныния и страха». Следующим шагом стало
Завоевание Новгородской республики.
Весной 1463 г. немецкие рыцари в очередной раз напали на Псков, но город напрасно ожидал помощи "старшего брата". Поддержал псковичей Иван III. Высланный им отряд разбил немцев и вынудил их подписать мир. Новгородское боярство, опасаясь гнева Москвы за отказ участвовать в совместном походе к Пскову, обратилось за содействием к польскому королю Казимиру, и к бежавшим от тяжелой руки Ивана III в Литву русским князьям.
- в ноябре 1470 г. В Новгород прибыл посланец польского короля и великого князя литовского Казимира IV, Михаил Олелькович, сын киевского князя ( в его свите и был"жидовин Скария"). Зависимый от Литвы киевский князь, конечно, не мог действовать без тайной поддержки короля Казимира. Это было очевидно и Новгороду и Москве. Весь ноябрь в Новгороде происходили ожесточенные столкновения "московской" и "литовской" партий, завершившихся победой последней.
Новгородцы увидели свою опору в Польше и Литве. Осмелев, новгородцы совершили дерзкий по отношению к Москве шаг: кандидат на должность архиепископа отправился за благословением не в Москву, а в Киев. Боярская верхушка предпочитала деспотичным порядкам Москвы польско-литовскую олигархию. Стремление бояр к сохранению вековой вольности особо ретиво выражало знаменитое семейство Борецких. Они предлагали сделать литовского князя еще и князем новгородским, т.е. главой их военных сил.
Согласование условий перехода Господина Великого Новгорода под власть Литвы шло полным ходом. Уже было оговорено полное сохранение всех боярских привилегий, прочие условия, например, "нерушимость" православия. Одновременно "антимосковская партия" пыталась выиграть время и найти подходы к возможным союзникам Ивана III.
В марте 1471 г. претензии на псковские территории высказал Ливонский орден, чуть позднее король литовский Казимир. Это была явная попытка направить против Пскова – союзника Москвы – все возможные силы. Одновременно в Орду пожаловал посланник Казимира с предложением хану Ахмату начать большой военный поход на Москву.
"Измена делу православия". !!!
Великий князь Московский прекрасно понимал силу церкви и пытался воздействовать на новгородцев через митрополита Московского, увещавшего Новгород, "отпавший от истинной веры". Это не подействовало.
Московские власти пытались делать какие-то уступки строптивым новгородцам, но безрезультатно. Иван III отправил в Новгород грамоту, где счел нужным особо подчеркнуть, что власть великих князей носит общерусский характер. Московский князь впервые выступил от лица всей русской земли, объявив и Новгород, и Псков "вотчинами", а себя верховным судьей над своими "вотчинниками". Впервые заявлена основа политической доктрины складывающегося государства.
После этого действия новгородцев были объявлены изменой делу православия. В условиях незавершенного объединения, когда единство русских поддерживалось именно приверженностью одной вере, это было серьезной причиной для организации "священного похода" на соотечественников. Тонкий, осторожный и хладнокровный политик Иван III был достаточно равнодушен к вопросам веры, но не упускал из виду политической выгоды, тщательно рассчитывая свои шаги и возможные ходы против недруга.
Взвесив все и собрав практически всех князей объявил весной 1471г. Новгородской республике войну. И огромная армия двинулась к Новгороду.
Судьба города была предрешена. Московское войско Войско побило ополчение и захватило город.
Великий князь продемонстрировал новую политическую доктрину - приказал казнить четверых знатных новгородских бояр. Среди них – Дмитрия Борецкого. Десятки других бояр были осуждены на бессрочное заточение. Простолюдье, получившее "амнистию", было распущено по домам. Политический расчет Ивана III был прост, но точен: новгородскому плебсу дали понять, что великий князь гневается только на бояр-ослушников, но милостив к простому люду, обманутому господами. Наказание "изменников" провоцировало дальнейший раскол среди новгородцев.
..... Иван III сохранил Новгороду его автономию: политическое устройство, право на собственную пошлину и прочее. Новгородская делегация, со своей стороны, признала власть Великого князя, согласилась считать Новгород его вотчиной, не вести переговоров с Литвой и другими государствами, ставить архиепископа только с согласия московского митрополита. Под контроль Москвы был поставлен Новгородский суд, что резко ограничивало властные полномочия новгородской господы.
В то время Русскую церковь раздирала борьба двух партий. Авторитетный монах Иосиф Волоцкий, поддержанный значительной частью духовенства, которую стали называть иосифлянами, считал, что монастыри могут иметь крупные земельные наделы, собственность и крепостных крестьян, а церковь должна быть как можно ближе к системе государственной власти. Его противники - нестяжатели – стремились перенести на русскую почву традиции византийского исихазма с его малыми лаврами, где аскеты жили вдали от людей, не имея никакой собственности и добывая пропитание трудом рук своих.
Словом, тревожно было в стане Геннадия и других гонителей вольнодумия. Надвигались трудные времена для схоластов-богословов. Царь вел политику на цивилизацию Московии по европейским образцам. Но не католическим.
А Партия воинствующих церковников Геннадия в Новгороде и "иосифлян" в Москве поддерживается внешними латинскими силами.
В Новгороде в 1494 г. протекала деятельность любекского первопечатника Бартоломея Готана. В 80-х годах он работал в Магдебурге, Любеке и Стокгольме. Летом 1492 г., в бытность у императора Максимилиана, Юрий Траханиот и Иван Волк Курицын договорились с ним о переезде в Россию. Прибыл Готан в Новгород, очевидно, в июле 1493 г., когда посольство Ю. Траханиота вернулось на Русь. В письме Иоганна фон Никеля от 29 мая 1494 г. сообщалось, что Готан в то время находился в Новгороде. Любекский хронист Реймар Кок (середина XVI в.) писал, что Готан прибыл на Русь после победы над татарами (1487 г.) и был «щедро одарен великим князем», но позднее «русские у него все отобрали, бросили его в воду и утопили». Готан погиб, скорее всего, после разгрома Ганзейского двора в конце 1494 г.
Готан привез в Новгород немецкие первопечатные книги (в частности, Библию и Псалтырь), с которых геннадиевские писцы и толмачи делали переводы. В Любеке он напечатал «Диалог жизни со смертью».
Вместе с Готаном приехал в Новгород любекский доктор и астроном Николай Булев. Ему принадлежит выполненный в 1495 г. перевод астрономического трактата 1486 г.
В Новгороде работал и доминиканец Вениамин — «родом словенянин, а верою латынянин». По поручению Геннадия он около 1497 г. составил трактат в защиту церковного землевладения — «Слово кратко противу тех, иже в вещи священныя... вступаются», где развивал мысль о превосходстве духовной власти над светской. Царская власть должна подчиняться духовной. Всякие покушения на земельные богатства церкви недопустимы. Церкви в защиту даны два меча: «Един меч есть вещественый... той меч достоит пастырем церковным иметь, защищение церкви своеа, даже и до своего кровопролитна»; второй меч «есть духовный».
Но теория доминиканца Вениамина не помогла — в 1499 г. церковно-монастырские земли в Новгороде были отписаны на государя.
В борьбе с митрополитом Зосимой за господство в церкви идеологи геннадиевского кружка создали «Повесть о белом клобуке», в которой развивалась мысль о новгородском епископе как фактическом главе русской церкви. В «Повести», как и в «Изложении пасхалии» Зосимы, проводилась идея о Руси как наследнице Рима времен Константина. Однако ее авторы постарались придать этой идее реакционно-клерикальный характер: власть новгородского архиепископа возвышалась над властью московского государя, а знак архиепископского достоинства — белый клобук, перешедший якобы от папы Сильвестра, становился «честнее» царского венца («понеже архангельского чина есть царьский венец, есть и духовнаго суть»).
Ответом на «Повесть» было создание «Сказания о князьях владимирских» (в его первоначальной основе) и чина коронации Дмитрия-внука «царским венцом» — главным атрибутом власти.
Многообразная литературно-публицистическая деятельность кружка Геннадия отражала складывание идеологии воинствующих церковников. Она питалась не только особым положением церкви как государства в государстве, но и традициями новгородской обособленности, уходящей корнями во времена феодальной раздробленности.
Ударной силой воинствующих церковников в начале 90-х годов стал игумен Волоколамского монастыря Иосиф Санин. Около 1488 г. Геннадий, в епархии которого находился Волоколамский монастырь, обратился к Иосифу за помощью в борьбе с ересью, он стремился подвигнуть виднейших церковных иерархов на борьбу с вольномыслием. При этом главный удар он наносит по митрополиту Зосиме, которого резко и бескомпромиссно обвиняет в ереси. Примерно в 1492—1494 гг. он написал послание епископу суздальскому Нифонту. В нем прямо говорилось, что на митрополичьем «престоле ныне седит скверный злобесный волк, оболкийся в пастырьскую одежу, иже чином святитель, а произволением Июда предатель и причястник бесом, иже оскверни и святительский великий престол, овех убо жидовству учя, инех же содомскыими сквернами скверня».
Иосиф Волоцкий твердо отстаивал позиции воинствующей церкви, и в частности тезис о превосходстве власти духовной над светской. Он заявлял, что царь «божий слуга есть... Аще ли же есть царь, над человеки царьствуа, над собою же имат царствующа страсти и грехи... злейши же всех — неверие и хулу, таковый царь не божий слуга, но диаволь, и не царь, но мучитель... И ты убо таковаго царя или князя да не послушавши, на нечестие и лукавьство приводяща тя, аще мучит, аще смертию претить!» Иосиф, как и Вениамин, внушал мысль о необходимости сопротивляться «неправедному царю».
в)Штрихи к портретам "заговорщиков - вольнодумцев"
С кем же вступили в борьбу новгородцы-латиняне вкупе с ортодоксами "иосифлянами" уже после падения Новгорода?
Да с партией московской власти.
Условно назовем их так: Партия светской (великокняжеской) власти Ивана III, его жены царицы Софьи Палеоглог, патриарха Зосимы, прогрессивных министров царя - реформаторов европейского типа -"жидовско мудрствующих", протестантов - лютеран, при поддержке капитала и интеллекта венецианских (еврейских) купцов и дипломатов, осевших в Москве и Новгороде;
Поскольку в классической литературе по истории государства Российского уклончиво обходят умолчанием литературно-психологические портреты фигурантов, дела "о ереси жидовствующих", длившегося более 20 лет !! ( оно было начато с доноса отца Геннадия в 1485г. и велось, то затихая, то разгораясь кострами из живых людей, аж до 1505 года, с тем чтобы вспыхнуть с новой силой уже при Иване IV (Грозном) в 1555 году ).
Великокняжеская канцелярия (Казна) по мысли церковников и была "осиным гнездом" ереси заговорщиков.
Функции казначея - особая должность. Казначеями назначались приближенные великого князя, хорошо знавшие как финансовые, так и внешнеполитические дела. Именно они и осуществляли практическое руководство дипломатией.
Первыми казначеями стали Ховрины, потомки князя Крымской Готии Стефана Ховра (княжество Феодоро на Магупе и Чуфут-Кале), и Траханиоты, греческие евреи, прибывшие в свите Софьи Палеолог.
(Так, казначеем с осени 1491 по конец 1509 г. был Дмитрий Владимирович Ховрин. в 1474—1475 годах Иван III поручал своим послам вести переговоры о женитьбе своего сына на дочери князя Исаака, управлявшим тогда Феодоро. Браку помешало турецкое вторжение в Крым в 1475 году.)
Помощник казначея Ховрина был печатник,- ведавший государственной печатью - Юрий Мануилович Траханиот.
Одним из наиболее приближенных к государю лиц был постельничий, боярин Иван Сытин, который распоряжался его «постелью» и его личной канцелярией, ведавший внешней политикой государства и назначениями в армии.
Царский посол итальянец Джан Баттиста делла Вольпе (его в Москве прозвали Иваном Фрязиным. Он обучил грамоте, языкам и политике братьев Курициных, которые стали послами и министрами... ). Этот дворянин из Виченцы, города, находившегося под управлением Венеции с 1404 года, первоначально жил в Золотой Орде, в 1459 году перешел на службу в Москву И в Орде, и в Москве он оказывался, вероятно, по воле своих венецианских патронов (!!).
Фаворитом Ивана III был дьяк Федор Курицын, в течение 20 лет – с 1480 по 1500 год – управлявший политикой России.
Иосиф Волоцкий писал о Федоре Курицыне: «Его князь во всем слушался» Одновременно Федор Курицын, (как доносили о нем в своем навете церковники), - "возглавлял в Москве ересь «жидовствующих». Новгородский архиепископ Геннадий именовал Курицына «начальником» всех еретиков.
А Курицын, который имел огромное влияние на Ивана III и пользовался его неограниченным доверием, отдал 20 лет своей жизни государственному строительству Московского царства, и естественно, способствовал тому, чтобы многие последователи ереси «жидовствующих» заняли более чем значительное положение в Москве. (Не отдавать же страну на потраву безграмотным попам и дьякам - мракобесам! Как это призошло сейчас в Украине и России с подачи "питерских православных чекистов" - клептократов ).
Само именование — «жидовствующие» — эти "еретики" получили по двум причинам.
Во-первых, потому, что у истоков ереси стояли иудеи, приехавшие в Московию из Европы, Новгорода, Киева, Литвы.
Во- вторых, потому, что они внедряли в жизнь еврейский Ветхий завет, писали, читали, обсуждали и распространяли духовную и светскую литературу созданную еврейскими мудрецами, или их европейскими последователями - тоже "жидовствующими" протестантами -лютеранами .
Так, в бытность Ф. Курицына царским послом в Молдавии и Венгрии (1482—1484 гг.) там протекала деятельность "чешских братьев" - гуситов (казненных католической церковью на костре ). Общение с гуситами, естественно, повлияло на формирование взглядов царского посола. Но еретическое вольномыслие на Руси было лишь слабым отзвуком или эхом европейских реформационных идей. Если в Европе уже сформировался для этого средний класс ремесленников и мелких торговцев, то в России социальная база для реформации напрочь отсутсвовала, да и церковь как организация еще только создавалась, ни молитвенников ни библий не было вообще в местных приходах, попы были сплошь безграмотны, не говоря уже о прихожанах.
(Это, кстати, к вопросу о том, зачем нужны иконы варварам. И в этом отличие иудаизма где на только раввины, но и весь еврейский народ с детсва обучен грамоте - читать Слово божье в подлиннике, - Тору на иврите!!!)
А братья Курицыны были видными и широко образованными политическими деятелями. (За что и преследовались. Федор умер в опале, а Ивана Волка сожгли живьем в железной клетке на площади).
Из обзора деятельности Ф. В. Курицына видны не только его большая роль в политической жизни страны, но и его причастность к секуляризационным планам правительства, последовательная защита им курса на укрепление власти русского государя.
Братья Курицыны были причастны и к литературной деятельности. Иван Волк переписал Кормчую книгу — сборник церковно-канонических правил. Он открывается памятником светского законодательства — «Мерилом праведным», содержащим кроме византийских и русские законы (в том числе Русскую Правду и церковные уставы князей Владимира и Ярослава). С именем Ф. В. Курицына связаны два произведения — «Повесть о Дракуле» и «Лаодикийское послание».
Поддерживая борьбу Ивана III за утверждение единодержавства, Ф. В. Курицын не склонен был идеализировать самовластных правителей. Но стремление Дракулы подчинить и «великих бояр», и духовенство воле государя он всячески приветствовал.
Его «Лаодикийское послание» содержит Афоризмы (частью библейского происхождения) подобраны в духе реформационных идей.
Идея самовластия души, своеобразно интерпретированная Курицыным, фактически означала утверждение человека как мерила духовных ценностей и противостояла схоластической трактовке Священного писания как памятника нормативного характера.
Курицын рассматривает религию как порождение пророческого дара, а не как свод обрядов и мертвых догм. «Впервые, свободе, как праву на принуждение, противопоставлялось право человека на свободу».
Его «Написание о грамоте» говорит, что «грамота есть самовластие, умного вольное разумение и разлучение добродетели и злобы». Бог дал человеку «самовластна ума». Знание делает человека свободным. Интерес к вопросам языкознания в «Написании» гармонирует с толкованиями различных слов, помещенных в «Лаодикийском послании» после философского введения.
Федор Курицын в «Лаодикийском послании», сформулировал кредо своего мировоззрения о спасительной для судеб человечества миссии просвещения. Церковь потом окрестила за это их - «жидовски мудрствующими»
Историк подчёркивает, что новгородских книжников привлекла пропаганда гуманизма и свободомыслия. Иными словами, перед нами явные интеллектуальные искания людей, одичавших от начётническо-ритуалистического характера средневековой русской церкви и страстно возжелавших хоть какого-то свежего воздуха, который родная церковь явно была им дать в тот момент неспособна.
Выражения, используемые – «невежественные начетчики», «убогая мысль новгородских протопопов», «ослепление примитивов новинками рационализма и неведомого им дотоле якобы научного знания», магия и чернокнижие как «привлекательная приманка» «для людей мало книжных и просто невежественных» – говорят больше о крайне провинциальном и неудовлетворительном интеллектуальном и духовном состоянии кругов новогородского и московского духовенства той поры и об их неловких поисках выхода «из средневековья в жизнерадостный светлый мир Возрождения», чем об опасности какой-либо реальной ереси, тем более с уклоном в реальный иудаизм.
В кружок Ф. Курицына входил и книгописец Иван Черный, который происходил из среды церковных людей — крылошан. В 1485 г. он переписал крупнейшее древнерусское историческое сочинение — Еллинский летописец, а в 1487 г. — Лествицу Иоанна Лествичника. В приписке в духе реформационных идей подчеркивалось, что «весь закон единем словом скончавается, еже любити бога и ближняго».
Вскоре он вместе с купцом Игнатом Зубовым бежал в Литву.
Для Иосифа Волоцкого он был Черным «яко же именем, тако же и делы».
В состав московского кружка вольнодумцев кроме братьев Курицыных, книгописца Ивана Черного, снохи царя Елены Стефановны и бежавших в Москву новгородцев входили купцы Игнат Зубов и Семен Кленов, «угрянин» Мартын, дьяки Истома и Сверчок.
Состав московского кружка резко отличался от новгородского. Это была среда по преимуществу служивой администрации, а не белого духовенства.
Но особую опасность для ревнителей православия представляло то обстоятельство, что покровительствовал московским вольнодумцам сам государь всея Руси !!
Воинствующие церковники навешивали ярлык еретика и на самого митрополита Зосиму.
г) Так кто же выпестовал и реализовал русскую государственную идею: "жидовствующие вольнодумцы", или воинствующие церковные мракобесы ?
Выступая против всеохватывающей власти церкви, за освобождение мысли от господства богословия, московские вольнодумцы могли рассчитывать на какой-то успех, только опираясь на власть государя всей Руси. Именно поэтому они уже с 80-х годов XV в. последовательно проводят линию на укрепление идеологических основ великокняжеской власти.
В 1488 г. Ф. В. Курицын от имени Ивана III зачитал имперскому послу декларацию (скорее всего им самим и составленную), где, в частности, говорилось: «Мы божию милостию государи на своей земли изначала от бога». В этих словах четко сформулирована идея полного политического суверенитета Русского государства.
Церковь и государство едины
История подтверждает истину, предлагаемую всеми Политиками-Философами и только для одних легких умов сомнительную, что Вера есть особенная сила государственная.
В начале XV века Русская православная церковь находилась в канонической зависимости от константинопольского патриархата. Возглавлял русское духовенство митрополит, который ставился на должность в Константинополе патриархом. Византийские власти стремились к тому, чтобы русский митрополит проводил на Руси политику, отвечавшую интересам Византии.
Зародившаяся тогда в России идея о всемирной роли «Москвы – третьего Рима» привела к тому, что Иван III многими образованными людьми стал рассматриваться как «царь всего православия», а Русская православная церковь как преемница греческой церкви.
«МОСКВА — ТРЕТИЙ РИМ"! - впервые концепция была выдвинута ставленником Ивана III митрополитом Зосимой (Зоси́ма Брада́тый — имел репутацию тайного приверженца ереси жидовствующих) в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии» (1492 год), а инок Филофей аж через 20 лет, лишь «обосновал» её..
Зачем понадобилось эта идея?
Для нового Московского государства необходимо было найти и новые понятия — идеи, в которых отразились бы и древность русской земли, и её независимость, ЛЕГИТИМНОСТЬ и сила её государей, и истинность её веры. Этим поиском занялись русские дипломаты и летописцы, князья и монахи. Собранные воедино, их идеи составили то, что на языке науки называется идеологией, или национальной идеей.
Именно в это время были сформулированы основные идеи, остававшиеся неизменными на протяжении нескольких столетий, — богоизбранности и независимости Московского государства.
Теперь всем предстояло узнать, что на востоке Европы появилось новое и сильное государство — Россия. Иван III и его окружение выдвинули новую внешнеполитическую задачу — присоединить западные и юго-западные "исконно русские"(?) земли, находившиеся под властью Великого княжества Литовского. Но в политике далеко не всё решается одной военной силой. Стремительное возвышение власти великого князя московского привело его к мысли о необходимости искать достойные обоснования своим действиям.
Нужно было доказать чужеземным монархам, что их русский собрат ни в чём не уступает им — ни в знатности, ни в могуществе.
Надо было, наконец, заставить Литву признать, что она владеет древними русскими землями "не по правде", незаконно.
Тем золотым ключом, который подобрали создатели идеологии единого Русского государства сразу к нескольким политическим "замкам", стало учение о древнем происхождении власти великого князя. Об этом думали и раньше, но именно при Иване III Москва со страниц летописей и устами послов громко заявила, что власть свою великий князь получил от самого Бога и от своих киевских прародителей, владевших в Х—XI вв. всей русской землёй.
Подобно тому, как возглавлявшие русскую церковь митрополиты жили сначала в Киеве, затем во Владимире, а позднее в Москве, так и киевские, владимирские и, наконец, московские великие князья самим Богом были поставлены во главе всех русских земель в качестве наследных и полновластных христианских государей. Именно на это ссылался Иван III, обращаясь в 1472 г. к непокорным новгородцам: "Вотчина моя это, люди новгородские, изначала: от дедов, от прадедов наших, от великого князя Владимира, крестившего землю Русскую, от правнука Рюрика, первого великого князя в вашей земле. И от того Рюрика и до сегодняшнего дня знали вы единственный род тех великих князей, сначала киевских, и до самого великого князя Дмитрия-Всеволода Юрьевича Владимирского (Всеволод Большое Гнездо, владимирский князь в 1176— 1212 гг.) , а от того великого князя и до меня... владеем мы вами..." Тридцать лет спустя, во время мирных переговоров с литовцами после удачной для России войны 1500—1503 гг., посольские дьяки Ивана III подчёркивали: "Русская земля от наших предков, из старины, наша отчина... хотим за свою отчину стояти, как нам Бог поможет: у нас Бог помочник и наша правда!" "Старину" дьяки вспомнили не случайно. В те времена это понятие было очень важным.
Провозглашаемая "близость" к Богу накладывала на монарха ряд обязанностей. Ему надлежало быть благочестивым, милостивым, заботиться о сохранении его народом истинной православной веры, творить справедливый суд и, наконец, "боронить" (защищать) свою землю от врагов.
Было написано пропагандистское сочинение, призванное ещё больше прославить род московских князей, наложить на него отблеск величия древних римских и византийских императоров - "Сказание о князьях владимирских". Связать свою родословную с древними римскими императорами стремились почти все европейские монархи того времени. Великий князь, как мы видим, не стал исключением. Однако на этом "Сказание" повествует о том, как в XII в. древние царские права русских князей были особо подтверждены византийским императором Константином Мономахом, приславшим великому князю киевскому Владимиру (1113—1125 гг.) знаки императорской власти — крест, драгоценный "венец" (корону) , сердоликовую чашу императора Августа и другие предметы.
"И с тех пор, — гласит "Сказание" , — великий князь Владимир Всеволодыч стал именоваться Мономахом, царем великой Руси... С тех пор и доныне тем венцом царским, который прислал греческий царь Константин Мономах, венчаются великие князья владимирские, когда ставятся на великое княжение русское" .
У историков достоверность этого предания вызывает большие сомнения. Но современники отнеслись к "Сказанию" иначе. Его идеи проникли в московское летописание XVI столетия и сделались важным звеном официальной идеологии.
Именно на "Сказание" ссылался Иван IV (1533— 1584 гг.) , добиваясь признания за собой царского титула. Центром, где создавалась новая идеология, была Москва. Идеология единого Московского государства, основа которой была заложена во второй половине XV-начале XVI вв., продолжала развиваться в XVI—XVII столетиях, приобретая более законченные и вместе с тем неподвижные, окостеневшие формы. О первых же десятилетиях её создания напоминают величественные соборы Московского Кремля и гордый двуглавый орёл, в начале 90-х гг. XX столетия вновь ставший государственным гербом России.
Официально провозглашение Третьего Рима состоялось в мае 1589 года — было подписано соборное уложение об учреждении на Руси патриаршества:«.....Понежъ убо ветхий Рим падеся Аполинариевою ересью, Вторый же Рим, иже есть Костянтинополь, агарянскими внуцы — от безбожных турок — обладаем; твое же, о благочестивый царю, Великое Росийское царствие, Третей Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в твое во едино собрася, и ты един под небесем христьянский царь именуешись во всей вселенней, во всех христианех…»-
Выступая против всеохватывающей власти церкви, за освобождение мысли от господства богословия, московские вольнодумцы могли рассчитывать на какой-то успех, только опираясь на власть государя всей Руси. Именно поэтому они уже с 80-х годов XV в. последовательно проводят линию на укрепление идеологических основ великокняжеской власти.
В 1488 г. Ф. В. Курицын от имени Ивана III зачитал имперскому послу декларацию (скорее всего им самим и составленную), где, в частности, говорилось: «Мы божию милостию государи на своей земли изначала от бога». В этих словах четко сформулирована идея полного политического суверенитета Русского государства.
Церковь и государство едины
История подтверждает истину, предлагаемую всеми Политиками-Философами и только для одних легких умов сомнительную, что Вера есть особенная сила государственная.
В начале XV века Русская православная церковь находилась в канонической зависимости от константинопольского патриархата. Возглавлял русское духовенство митрополит, который ставился на должность в Константинополе патриархом. Византийские власти стремились к тому, чтобы русский митрополит проводил на Руси политику, отвечавшую интересам Византии.
Зародившаяся тогда в России идея о всемирной роли «Москвы – третьего Рима» привела к тому, что Иван III многими образованными людьми стал рассматриваться как «царь всего православия», а Русская православная церковь как преемница греческой церкви.
«МОСКВА — ТРЕТИЙ РИМ"! - впервые концепция была выдвинута ставленником Ивана III митрополитом Зосимой (Зоси́ма Брада́тый — имел репутацию тайного приверженца ереси жидовствующих) в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии» (1492 год), а инок Филофей аж через 20 лет, лишь «обосновал» её..
Зачем понадобилось эта идея?
Для нового Московского государства необходимо было найти и новые понятия — идеи, в которых отразились бы и древность русской земли, и её независимость, ЛЕГИТИМНОСТЬ и сила её государей, и истинность её веры. Этим поиском занялись русские дипломаты и летописцы, князья и монахи. Собранные воедино, их идеи составили то, что на языке науки называется идеологией, или национальной идеей.
Именно в это время были сформулированы основные идеи, остававшиеся неизменными на протяжении нескольких столетий, — богоизбранности и независимости Московского государства.
Теперь всем предстояло узнать, что на востоке Европы появилось новое и сильное государство — Россия. Иван III и его окружение выдвинули новую внешнеполитическую задачу — присоединить западные и юго-западные "исконно русские"(?) земли, находившиеся под властью Великого княжества Литовского. Но в политике далеко не всё решается одной военной силой. Стремительное возвышение власти великого князя московского привело его к мысли о необходимости искать достойные обоснования своим действиям.
Нужно было доказать чужеземным монархам, что их русский собрат ни в чём не уступает им — ни в знатности, ни в могуществе.
Надо было, наконец, заставить Литву признать, что она владеет древними русскими землями "не по правде", незаконно.
Тем золотым ключом, который подобрали создатели идеологии единого Русского государства сразу к нескольким политическим "замкам", стало учение о древнем происхождении власти великого князя. Об этом думали и раньше, но именно при Иване III Москва со страниц летописей и устами послов громко заявила, что власть свою великий князь получил от самого Бога и от своих киевских прародителей, владевших в Х—XI вв. всей русской землёй.
Подобно тому, как возглавлявшие русскую церковь митрополиты жили сначала в Киеве, затем во Владимире, а позднее в Москве, так и киевские, владимирские и, наконец, московские великие князья самим Богом были поставлены во главе всех русских земель в качестве наследных и полновластных христианских государей. Именно на это ссылался Иван III, обращаясь в 1472 г. к непокорным новгородцам: "Вотчина моя это, люди новгородские, изначала: от дедов, от прадедов наших, от великого князя Владимира, крестившего землю Русскую, от правнука Рюрика, первого великого князя в вашей земле. И от того Рюрика и до сегодняшнего дня знали вы единственный род тех великих князей, сначала киевских, и до самого великого князя Дмитрия-Всеволода Юрьевича Владимирского (Всеволод Большое Гнездо, владимирский князь в 1176— 1212 гг.) , а от того великого князя и до меня... владеем мы вами..." Тридцать лет спустя, во время мирных переговоров с литовцами после удачной для России войны 1500—1503 гг., посольские дьяки Ивана III подчёркивали: "Русская земля от наших предков, из старины, наша отчина... хотим за свою отчину стояти, как нам Бог поможет: у нас Бог помочник и наша правда!" "Старину" дьяки вспомнили не случайно. В те времена это понятие было очень важным.
Провозглашаемая "близость" к Богу накладывала на монарха ряд обязанностей. Ему надлежало быть благочестивым, милостивым, заботиться о сохранении его народом истинной православной веры, творить справедливый суд и, наконец, "боронить" (защищать) свою землю от врагов.
Было написано пропагандистское сочинение, призванное ещё больше прославить род московских князей, наложить на него отблеск величия древних римских и византийских императоров - "Сказание о князьях владимирских". Связать свою родословную с древними римскими императорами стремились почти все европейские монархи того времени. Великий князь, как мы видим, не стал исключением. Однако на этом "Сказание" повествует о том, как в XII в. древние царские права русских князей были особо подтверждены византийским императором Константином Мономахом, приславшим великому князю киевскому Владимиру (1113—1125 гг.) знаки императорской власти — крест, драгоценный "венец" (корону) , сердоликовую чашу императора Августа и другие предметы.
"И с тех пор, — гласит "Сказание" , — великий князь Владимир Всеволодыч стал именоваться Мономахом, царем великой Руси... С тех пор и доныне тем венцом царским, который прислал греческий царь Константин Мономах, венчаются великие князья владимирские, когда ставятся на великое княжение русское" .
У историков достоверность этого предания вызывает большие сомнения. Но современники отнеслись к "Сказанию" иначе. Его идеи проникли в московское летописание XVI столетия и сделались важным звеном официальной идеологии.
Именно на "Сказание" ссылался Иван IV (1533— 1584 гг.) , добиваясь признания за собой царского титула. Центром, где создавалась новая идеология, была Москва. Идеология единого Московского государства, основа которой была заложена во второй половине XV-начале XVI вв., продолжала развиваться в XVI—XVII столетиях, приобретая более законченные и вместе с тем неподвижные, окостеневшие формы. О первых же десятилетиях её создания напоминают величественные соборы Московского Кремля и гордый двуглавый орёл, в начале 90-х гг. XX столетия вновь ставший государственным гербом России.
Официально провозглашение Третьего Рима состоялось в мае 1589 года — было подписано соборное уложение об учреждении на Руси патриаршества:«.....Понежъ убо ветхий Рим падеся Аполинариевою ересью, Вторый же Рим, иже есть Костянтинополь, агарянскими внуцы — от безбожных турок — обладаем; твое же, о благочестивый царю, Великое Росийское царствие, Третей Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в твое во едино собрася, и ты един под небесем христьянский царь именуешись во всей вселенней, во всех христианех…»-
"Уложенная грамота об учреждении в России Патриаршества, 1589 г., май: введение на Руси патриаршества стало величайшей защитой христианской веры от нападок католиков и разложения ее под их влиянием". - так пишут в своих летописях церковники.
Комментариев нет:
Отправить комментарий