ТЕСТ НА ПОРЯДОЧНОСТЬ

Юрий Окунев, Лонг-Айленд, Нью-Йорк Вся вторая половина этого 2011-го года – сплошная полоса скорбных дат, связанных с 70-летием массового уничтожения евреев на оккупированных немцами территориях Советского Союза. C конца июня 1941-го года вслед за боевыми частями германского вермахта, стремительно продвигавшимися на восток, на беззащитные земли Прибалтики, Белоруссии, Украины и России вступали подразделения профессиональных убийц в составе айнзатцгрупп СС, а вместе с ними выползало на поверхность местное отребье, почуявшее острый дурманящий запах безнаказанного грабежа и кровавого насилия. Повсюду, город за городом, деревня за деревней, евреи становились первой жертвой этой банды преступников. Убийство десятков тысяч киевских евреев в Бабьем Яре в сентябре-октябре 1941-го года было лишь одним из эпизодов той жуткой бойни. Тем не менее преступление Бабьего Яра занимает особое место в истории Холокоста. Повышенный интерес историков и публицистов к трагедии Бабьего Яра не в последнюю очередь определяется тем, что в ней наиболее ярко и масштабно проявились типичные черты многих других преступлений Холокоста, начиная от поддержки нацистских карателей частью местного населения и кончая многолетними циничными усилиями местных властей по фальсификации и забвению этих преступлений. Материалы моих очерков на данную тему («Предел и барьер Бабьего Яра» – «Мы здесь» №323, «Нравственный тест Бабьего Яра» – «Заметки по еврейской истории» №145, «Проклятие» – «Кругозор» №61), равно как и многочисленные комментарии к ним, помимо вышеназваных журналов были опубликованы также в русскоязычных газетах Израиля и США и многих интернет–источниках. Впервые за все время моей работы в публицистике я физически не в состоянии отследить все мнения и высказывания читателей. Это чувство невозможности объясниться с людьми усугубляется горечью и ужасом от некоторых комментариев, ибо скорбное напоминание об изуверском убийстве десятков тысяч еврейских стариков, женщин и детей вызвало у ряда читателей агрессивный приступ смеси великодержавного шовинизма с антисемитизмом. В свое время выдающийся русский историк и философ Георгий Федотов в статье «Новое на старую тему» писал о прозе Гоголя: «Гоголь дал в "Тарасе Бульбе" ликующее описание еврейского погрома. Это свидетельствует, конечно, об известных провалах его нравственного чувства». К несчастью, до сих пор существует немало людей с тяжелой формой атрофии нравственного чувства, даже не подозревающих о своей болезни. В советские времена многие порядочные люди говорили – мы живем среди убийц, сейчас впору сказать – мы живем среди нравственно искалеченных людей. «Прогресс», конечно, значительный, но за таким «прогрессом» видятся новые бабьи яры, освенцимы и архипелаги гулаги... Стаей черного воронья налетели юродствующие антисемиты, закаркали и оболгали даже таких выдающихся русских людей как Евгений Александрович Евтушенко, Дмитрий Дмитриевич Шостакович, Виктор Платонович Некрасов – только за то, что они сказали правду о преступлении против еврейского народа в Бабьем Яре. Чего только ни начитался я в интернетовских комментариях к моим очеркам о Бабьем Яре – вплоть до откровенного глумления над невинными жертвами палачей, вплоть до личных оскорблений... Ужасающая и угнетающая неспособность к адекватному восприятию даже полностью документированной правды, зомбированное шовинистической пропагандой мышление, едва закамуфлированное юдофобство – словно старый совковый гадюшник разворошили очерки о Бабьем Яре. *** Один доброжелательный читатель похвалил очерки, но добавил, что, мол, потише надо обо всем об этом говорить, зачем, дескать, так громко о таких жутких фактах. И вот я спрашиваю вас, уважаемые читатели, отчего это мы такими робко-послушными стали, что правду о величайшей трагедии еврейского народа вознамерились скрывать в угоду разбушевавшимся антисемитам? Почему нельзя ясно назвать всех тех, кто изуверски убил в Бабьем Яре десятки тысяч стариков, женщин и малолетних детей? Почему не следует громко и внятно сказать правду – нацистские прфессиональные убийцы никогда не смогли бы уничтожить все еврейское население Киева без добровольного cоучастия тысяч украинских полицаев и рядовых советских обывателей этого города? В октябре 1941 года начальник киевской полиции сообщал в Берлин, что его подчиненные не успевают «отрабатывать» огромное количество доносов на прячущихся евреев – почему этот факт не подлежит разглашению? Почему нельзя напомнить, что в городе Могилеве советские граждане выдавали евреев эсэсовским палачам за 5 пачек махорки? Почему нельзя вспомнить, что первый массовый расстрел еврейских детей был произведен не эсэсовскими карателями, а украинскими полицаями? Вообще, на каком основании участие местного советского населения в истреблении евреев на оккупированных немцами территориях стало государственной тайной? И, наконец, последний вопрос из разряда риторических – почему каждому, кто скажет правду о преступлении Бабьего Яра, начиная с Евгения Евтушенко в 1961 году, приходится потом оправдываться перед толпой антисемитов? *** Конечно, многие читатели с пониманием отнеслись к проблеме нравственного выбора перед лицом преступления масштаба Бабьего Яра, вполне адекватно, с естественным сопереживанием, откликнулись на очерки – спасибо им за поддержку. Анатолий Цалиович – ученый из США – опубликовал в «Заметках по еврейской истории» статью «Кому за державу обидно и почему?» с обстоятельным разбором полемики вокруг очерка «Нравственный тест Бабьего Яра» – спасибо Анатолию за выразительно поданные нетривиальные мысли, развивающие эту вечную тему. Для некоторых сравнительно молодых людей трагедия Бабьего Яра и связанные с ней последующие исторические события остаются малоизвестными. Молодая супружеская пара из Москвы писала мне: «Спасибо за ваш очерк о Бабьем Яре, который буквально потряс нас, тронул до слез. Мы кое-что читали об этом, но не знали масштабов трагедии и не подозревали об участии местного населения в этом преступлении». Многие отклики были воистину трогательными и возвышенными – вот краткий рассказ о двух из них. *** В начале октября этого года, в дни 70-летия трагедии, замечательный артист Илья Граковский – автор и ведущий рубрики "Литературный разговор" русско-американского тeлевидения RTN WMNB – прочитал очерк «Предел и барьер Бабьего Яра» в своей передаче. Это был драгоценный подарок автору очерка, это был подарок всем зрителям RTN, это было исполнено мудро, проникновенно, убедительно, мощно... В исполнении Ильи Граковского очерк превратился в потрясающую двухактную трагедию: акт первый – беспрецедентное по своей жестокости убийство всего еврейского населения Киева, акт второй – фальсификация и подлое замалчивание этого преступления. Оба акта трагедии мастер блистательно объединил одной центральной мыслью: отношение к трагедии Бабьего Яра есть испытание нравственной зрелости и состоятельности как отдельной личности, так и целого народа, это – вызов человеческой совести, брошенный людям самой историей, это – тест всемирно-исторического уровня. Исполнение Ильи Граковского возвысило очерк, превратило его в произведение искусства – спасибо ему за это огромное! *** Другой трогательный отклик пришел в конце октября. Петр Фридман – ученый из Голландии – прислал мне письмо, в котором, в частности, сообщал: «В течение полувека я храню экзмпляр того знаменитого номера “Литературной газеты”, в котором было напечатано стихотворение Евтушенко “Бабий Яр”. Прочитав ваш очерк “Предел и барьер Бабьего Яра”, я решил – эта газета должна быть у вас. Через две недели буду в Нью-Йорке, надеюсь встретиться с вами и лично вручить подарок». И вот я держу эти бесценные, пожелтевшие от времени страницы. В верхнем углу первой страницы: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! – Литературная газета – Орган правления Союза писателей СССР – Год издания 33-й – №112 (4391) – Вторник, 19 сентября 1961 г. – Цена 4 коп.». В нижнем углу последней страницы: Главный редактор В.А. Косолапов. (Вскоре он будет снят с должности именно за этот номер газеты). С любопытством читаю все подряд – типичный будничный выпуск советского агитпропа. Передовая статья под рубрикой «Читая проект программы КПСС» называется «Героику жизни – в литературу» – в ней набор затертых штампов о роли советской литературы в «воспитании коммунистической сознательности на героических примерах из реальной жизни»... (Вспоминается, что за полгода до этого выпуска газеты сотрудники КГБ изъяли у Василия Гроссмана все экземпляры его романа о Великой Отечественной войне «Жизнь и судьба», признанного через многие годы величайшим русским романом ХХ века). Несколько статей о происках американских и западно-германских поджигателей войны. (Вспоминается, что ровно за месяц до этого выпуска газеты советские и восточно-германские власти возвели Берлинскую стену, предназначенную для предотвращения массового бегства населения ГДР в ФРГ – вот откуда ветер дует). Разбор романа Стейнбека «Зима тревоги нашей», который, по мнению рецензента, «беспощадно обличает капиталистическую систему». Много других благоглупостей... Все, как обычно, уныло, серо, тошнотворно, и вдруг - на последней странице ошеломительный «Бабий Яр», нестандартная вспышка эмоций, поднятых на уровень трагедии Бабьего Яра, ярчайший поэтический взрыв, яростный протест русского интеллигента против юдофобского мракобесия, выстрел из пращи Давида по антисемитской доктрине советского партийного Голиафа: Еврейской крови нет в крови моей. Но ненавистен злобой заскорузлой Я всем антисемитам, как еврей, И потому – я настоящий русский! Валерий Косолапов разбавил «Бабий Яр» в рубрике «Новые стихи» двумя вполне советскими стихотворениями Евг. Евтушенко из его кубинского цикла: «На митинге в Гаване» и «Американское кладбище на Кубе» – по-видимому, для смягчения удара по режиму в обход режимной цензуры. Однако никакого смягчения не получилось, слухи о публикации «Бабьего Яра» быстро распространились по всей стране, тираж газеты был раскуплен (буквально расхватан в киосках Союзпечати!) мгновенно, все читали в ней только одно – новое стихотворение Евгения Евтушенко с «осуждением антисемитизма». В наше время невозможно поверить, что это небольшое стихотворение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Нынешнему поколению трудно понять, почему так могло случиться. Для этого нужно было пережить десятилетия постоянной лжи, нужно было свыкнуться с юдофобством, которое было у всех на виду, но которое все обязаны были не замечать. Это был тот редкий в истории литературы случай, когда стихотворение совершило переворот в общественном сознании и стало материальной силой. С евтушенковского «Бабьего Яра» начался исход советских евреев – символический итог блужданий великой русской литературы в лабиринте еврейского вопроса. Стихотворение вынесло на поверхность жгучую еврейскую проблему, ставшую общей проблемой русских и евреев... Через год после публикации стихотворения его текст приобрел эпическое звучание благодаря гениальной музыке Дмитрия Шостаковича. Восемнадцатого декабря 1962 года в Большом концертном зале Московской консерватории, оцепленной усиленными нарядами милиции и «сотрудниками в штатском», в присутствии дипломатического корпуса и представителей ведущих мировых СМИ, под управлением Кирилла Кондрашина была исполнена 13-я симфония Дмитрия Шостаковича «Бабий Яр» с вокальной партией (солист – Виталий Громадский) и хором басов на стихи Евгения Евтушенко. (История борьбы Шостаковича за право исполнить симфонию – потрясающая драма шекспировского масштаба! Советские дирижеры и солисты один за другим отказывались участвовать в премьере симфонии под давлением партийного начальства, пытавшегося сорвать премьеру, но, вместе с тем, опасавшегося негативной реакции Запада на ее запрет.) Нарушая традиционную респектабельность симфонического концерта, ошеломленная публика со слезами на глазах стоя аплодировала Кондрашину, Шостаковичу и Евтушенко уже после первой части симфонии. Вслед за драматическим финалом с уходящими в небытие звуками колоколов шквал аплодисментов не утихал в течение получаса – «Бабий Яр» приобрел статус бессмертного произведения русского искусства... Такие воспоминания, мысли и переживания вызвал у меня подарок Петра Фридмана – спасибо ему огромное! *** Дмитрий Шостакович считал фальсификацию и замалчивание трагедии Бабьего Яра одним из тяжких проявлений антисемитизма: «Никогда не надо забывать об опасности антисемитизма, и мы должны продолжать напоминать об этом другим, потому что зараза жива, и кто знает, исчезнет ли она когда-нибудь. Именно поэтому я был вне себя от радости, когда прочитал стихотворение Евтушенко "Бабий Яр", оно меня потрясло. Оно потрясло тысячи людей. Многие слышали о Бабьем Яре, но понадобились стихи Евтушенко, чтобы люди о нем узнали по-настоящему. Были попытки стереть память о Бабьем Яре, сначала со стороны немцев, а затем – украинского руководства. Но после стихов Евтушенко стало ясно, что он никогда не будет забыт. Такова сила искусства. Люди знали о Бабьем Яре и до Евтушенко, но молчали. А когда они прочитали стихи, молчание было нарушено. Искусство разрушает тишину». Со времен, когда Евтушенко и Шостакович своим искусством «разрушили тишину» вокруг преступления Бабьего Яра, и вплоть до наших дней сама история предъявляет людям и народам нравственный тест Бабьего Яра – тест на антисемитизм, тест на порядочность, тест на совесть и духовную зрелость. Мизантропам и юдофобам теперь уже никогда не удастся уклониться от этого всемирно-исторического теста – искусство не позволит! *** Так получилось (хотя это отнюдь не входило в намерения автора), что каждый человек, прочитавший обсуждаемые очерки, вольно или невольно, осознанно или неосознанно, прошел нравственный тест Бабьего Яра. Хочу подчеркнуть еще раз – этот тест заключается не в оценке публицистических качеств очерков и отнюдь не в отношении читателя к их автору, а в восприятии трагедии Бабьего Яра, в отношении к мученической смерти жертв геноцида, в отношении к банде убийц, совершившей это преступление, наконец – в отношении к 70-летней фальсификации и замалчиванию исторической правды о Бабьем Яре. Большой ложью является известная обывательская присказка – мол, у каждого своя правда, и каждый, дескать, по своему прав. Правда – сирота, у правды нет родственников, она в мире одна единственная, и проблема заключается не в многоликости правды, а в том, понимает ли и принимает ли конкретный человек и общество в целом ту единственную правду, которая имеет место быть, какой бы горькой и неудобной она ни представлялась. Правда о преступлении Бабьего Яра тоже одна единственная, и способность понять ее умом и готовность принять сердцем – это и есть тот нравственный тест, о котором идет речь. Негативный итог: фундаментальные положения морального закона, данного еще на заре человеческой истории в Книге книг – добросердечие, милосердие, сострадание к гонимым, неприятие убийства невинных, осуждение и отторжение убийц, стремление к правде и справедливости – все эти, казалось бы, простые истины оказываются недоступными для некоторых людей ХХI века – печальный результат исторического невежества и духовной пустоты, идущей от... Впрочем, воздержусь от повторения своей точки зрения на причины тотальной нравственной деградации населения в течение последнего столетия – это отдельная сложная тема и не стоит отвлекаться на нее от основного содержания данной короткой статьи. Позитивный итог: большинство читателей с волнением и сопереживанием прошли нравственный тест Бабьего Яра. Среди них были люди разных взглядов и разных национальностей, верующие и неверующие, но все – с божественной совестью в душе, открытой для правды и добра. Это внушает надежду – не все еще потеряно... Декабрь 2011, Лонг-Айленд, Нью-Йорк