Каждый цивилизованный человек должен знать правду об этом глобальном процессе , и каждый честный человек обязан откровенно отвечать хотя бы самому себе на вопрос: а на чьей я стороне в этом всемирном Джихаде, какой пример я подаю своим детям? А о том, что ты хочешь, или не хочешь вообще в Джихаде участвовать, так об этом тебя никто и не спрашивает. Мы все участвуем в этом глобальном процессе. Каждый по-своему, на своем месте, и по-мимо нашей воли и желания, .....одни - как скоты в стаде, которое гонят на убой, другие - как удобрения, третьи как быки-провокаторы на бойне, четвертые - как мясо, пятые - как мясники, шестые - как загонщики скота, или их сторожевые псы, и т.д. и т.п. И никто не может уклониться от исполнения своей роли в этой чудовищной Мистификации Проведения.
В этой связи, предлагаемая статья Виктора Вольского, представляется весьма актуальной
Нельзя не изумляться поразительной изобретательности природы, придумавшей великое множество чрезвычайно изощренных приемов борьбы за жизнь. Вот, например, как продляет свой род сколия гигантская (лат. Megascolia maculata). Личинка этой хищной осы – паразит, который питается личинками жука, живущими в почве, но пропитание своему потомству добывает взрослая особь. Она находит подходящего хозяина (так по-научному называют жертву хищной осы) – личинку жука-носорога, словно специально предназначеную на роль провианта для сколий, одним ударом жала в нижнюю часть груди, где объединены в единый узел основные грудные и брюшные нервные центры, парализует свою жертву и откладывает на ее тело свое яйцо. Вылупившаяся из него осиная личинка, снабженная острыми крючками-челюстями, не мешкая, вгрызается в покровы своего обездвиженного хозяина. Добравшись до мягких тканей, она погружает в них голову и приступает к трапезе, которая длится до тех пор, пока запас пищи не будет полностью израсходован. Причем поедание беспомощного хозяина происходит в строго определенной последовательности: сначала съедаются наименее важные органы, такие как мышцы, кровь, жировое тело, и только под конец приходит черед самой важной системы – нервной. Вследствие этого парализованная жертва до самого последнего момента живет, т.е. остается пригодной в качестве пищи. Таким леденящим душу способом – посредством заготовки «живых консервов» – растущая личинка хищника обеспечивается свежей едой.
Не знаю, насколько были сведущи в биологии вожди воинствующего ислама, но именно описанный прием они избрали несколько десятилетий назад для покорения Запада. Их тактику можно суммировать следующим образом: внедриться в страны процветающего Запада, укорениться под боком у пребывающего в блаженном неведении местного населения, парализовать его волю к сопротивлению ядом политкорректности и мультикультурализма и постепенно выгрызать общество изнутри, размножаясь и питаясь за его счет, до тех пор, пока местная цивилизация не умрет и Европа окажется в полной власти пришельцев.
Как пишет выдающая исследовательница ислама Бат-Йеор (см. мою статью «
Дух Еврабии»), все началось с того, что в начале 1970-х годов французы разработали в общих чертах план создания союза Европы с арабским миром. Главная идея была в том, чтобы удовлетворить острый спрос на дешевую рабочую силу в западноевропейских странах, чье изнеженное и избалованное население не желало пачкать руки, занимаясь черным трудом. Политические цели плана состояли в том, чтобы создать противовес американскому монолиту, объекту страстной ненависти европейских политических и интеллектуальных элит, и заручиться бесперебойными поставками ближневосточной нефти.
В Европу хлынули потоки неграмотных, нищих иммигрантов и их бесчисленных родственников из стран Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока. При этом об ассимиляции пришельцев по американской модели речи не шло – предполагалось, что они будут жить своими замкнутыми общинами, не путаясь под ногами у коренного населения. Трудно сказать, из чего исходила святая уверенность европейского правящего класса в том, что все эти арабы, турки, курды и пакистанцы из поколения в поколение будут покорно мириться со своим убогим положением. Вероятно, единственное объяснение – категорическое нежелание видеть мир таким, какой он есть в действительности, подмена реальности иллюзиями.
Но совсем не так мыслили мусульманские лидеры. В широко распахнутых перед ними воротах Европы они увидели желанный шанс взять исторический реванш, о котором веками мечтали мусульмане с тех самых пор, как их экспансия была остановлена и обращена вспять под Туром (в 732 году), в Испании (в ходе длившейся почти восемь столетий реконкисты) и под стенами Вены (в 1683 году). Но за последнее столетие по следам двух опустошительных войн западная цивилизация вступила в стадию сибаритского разложения, и силам ислама представился шанс без единого выстрела проникнуть в европейскую крепость и завоевать ее изнутри.
Причем их никак нельзя обвинить в скрытности или лицемерии. Свои истинные цели они провозглашали открыто и во всеуслышание. В 1974 году алжирский лидер Хуари Бумедьен с трибуны Организации Объединеных Наций без обиняков объявил: «Недалек тот день, когда миллионы людей покинут южное полушарие и переберутся в северное. Они прибудут не как друзья, а как завоеватели. Их оружием будут дети, лоно наших женщин — кузница нашей победы». Умеющий уши – да услышит! Но европейские глухари слышали только свои собственные речи. (Тут, вероятно, уместно отметить, что исламистами движет не только жажда реванша, к экспансии их побуждает сама доктрина их религии. Коран гласит, что мир делится на две части: «дар эль-ислам» (царство ислама) и «дар эль-харб» (царство войны), и священный долг «правоверных» вести войну за торжество своей религии до тех пор, пока весь мир не станет частью «дар эль-ислама». В этом суть понятия «джихад».)
В главных городах Европы начали один за другим возникать мусульманские колонии, руководимые радикальными имамами, которых в изобилии поставляли медресе Саудовской Аравии и Пакистана. Постепенно, шаг за шагом, иммигрантские анклавы обособлялись от остального общества и приобретали все черты независимых квазигосударственных образований – в них воцарялись нравы и обычаи исламского фундаментализма, создавались исламские суды, отправлявшие правосудие по законам шариата, их лидеры дрессировали власти, приучая их к смирению перед лицом фактической автономии мусульманских граждан своих стран. Смена поколений не принесла европеизации мусульман, как простодушно надеялись западные политики и интеллектуалы. Наоборот, каждое последующее поколение все более и более отдалялось от своих «неверных» соседей, все в большей степени взирало на страну проживания как на покоренную территорию, как на законную добычу завоевателей.
Применяя «тактику салями», исламские колонисты неуклонно укрепляют свои позиции, играя на чувстве вины западного обывателя, старательно раздуваемом «прогрессивной» печатью. Мусульмане непрерывно отвоевывают для себя все новые льготы и истерически требуют защитить их от «дискриминации», орудуя этим страшным словом, как вор отмычкой. Сегодня они протестуют против того, что над английскими тюрьмами развевается британский флаг с крестом св. Георгия, оскорбляющим нежные чувства заключенных-мусульман, а завтра мусульманские школьники в Англии требуют отказаться от употребления похожего на крест математического знака «+». Сегодня мусульмане-таксисты в Миннеаполисе отказываются обслуживать пассажиров, имеющих при себе спиртные напитки или сопровождаемых собаками, в том числе поводырями слепых, а завтра они требуют построить им в здании аэропорта ванны для мытья ног перед молитвой. И власти покорно уступают, шаг за шагом сдавая свои позиции.
Типичный пример – исторический квартал Гранады Альбаисин. Живущие в нем мусульмане убеждены, что, поскольку им удалось захватить Альбаисин, они смогут подчинить себе Гранаду, а со временем – и весь Эль-Андалус, жемчужину средневекового халифата. Вот как описывает тактику мусульман в Испании покойная итальянская журналистка Ориана Фаллачи, тщетно взывавшая к Европе подняться на защиту своей цивилизации (см. мою статью «
Исламизация Европы или европеизация ислама?»):
“Братья во пророке Мохаммеде, приехавшие в Гранаду и поселившиеся в историческом квартале Альбаисин, знают, что делают. Они действуют по плану, отработанному в Бейруте и осуществляемому ныне во многих городах Франции, Великобритании, Германии, Голландии, Швеции, Дании и т. д. Альбаисин сегодня – это во всех смыслах государство в государстве, феодальный лен, иноверческая община, живущая по своим собственным законам. Со своими собственными общественными учреждениями, своей собственной больницей, своими собственными кладбищами. Со своей собственной бойней, своей собственной газетой La Hora del Islam, своими собственными издательствами, своими собственными библиотеками, своими собственными школами. Школами, где учение сводится к зубрежке Корана. И, разумеется, со своими собственными магазинами, своими собственными рынками, своими собственными банками. Даже со своими собственными деньгами, ибо в Альбаисине имеют широкое хождение золотые и серебряные монеты, отчеканенные по образцу дирхама, находившегося в обращении во времена Боабдила – последнего мавританского короля Гранады (отчеканенные, между прочим, государственным монетным двором Калле Сан-Грегорио при попустительстве испанского министерства финансов, которое делает вид, будто ничего не знает, привычно оправдываясь соображениями “поддержания общественного порядка”).
Внутренняя экспансия воинствующего ислама протекает практически беспрепятственно. Мусульманская община не терпит ни малейшей критики и при поддержке политкорректных элит успешно затыкает рот немногим смельчакам, тщетно пытающимся открыть глаза своим соотечественникам. Происходит очередной исламистский теракт – и немедленно мусульманские пропагандистские организации на Запада становятся в позу жертв и поднимают истошный крик о растущей опасности для их единоверцев со стороны «исламофобских элементов», а Большая пресса услужливо подхватывает тему, строго предупреждая о недопустимости каких-либо «провокаций» в отношении поборников ислама. Майор Нидаль с воплем «Аллаху акбар» открывает огонь на военной базе Форт-Худ, убивает 13 человек и ранит три с половиной десятка – и как же реагирует на исламистский теракт командующий сухопутными войсками генерал Кейси? Горестно покачивая головой, он выражает опасение за судьбу программы (расового и религиозного) «разнообразия», усиленно насаждаемого им в вооруженных силах.
Оказывается, даже просто говорить обо всех этих явлениях – недопустимое прегрешение против превалирующих норм общественного поведения. Выдающийся востоковед принстонский профессор Бернард Льюис с горечью констатирует, что «в западном мире интеллектуальная свобода попирается в такой степени, какую западный мир не знал с 18-го века… Ислам и исламские ценности ныне пользуются на Западе таким иммунитетом от обсуждения и критики, какой христианство давно утратило, а иудаизм вообще никогда не знал».
При этом значительная часть мусульман и практически все их радикальные лидеры сидят на шее ненавидимого ими общества, получая всевозможные пособия и социальные льготы. Эксплуатировать жертву, жить за ее счет – еще одна привилегия победителей. Об этом со смаком говорил еще Чингисхан: «Нет ничего слаще, чем преследовать поверженного противника, отнять у него все, чем он владеет, скакать на его лошадях, видеть омоченные слезами лица его близких, сжимать в объятьях его жен и дочерей». Как сладко сознавать свое могущество и вседозволенность, как радостно видеть унижение беспомощного, парализованного страхом врага!
Обладавший поразительным даром предвидения Герберт Уэллс с тревогой предупреждал о грядущей гибели западной цивилизации. В замечательном романе «Машина времени», опубликованном в 1895 году, он аллегорически описывает закат цивилизации. Ее населяет высший класс – милые, пустые, абсолютно безответственные элои, занятые только погоней за жизненными усладами. Их обслуживают живущие под землей мрачные пролетарии-морлоки. Казалось бы, рай на земл. Но очень скоро герой романа начинает понимать, что благополучие элоев – иллюзия. Они всего лишь пища для людоедов-морлоков, которые, обслуживая своих «хозяев», на самом деле лишь откармливают их перед убоем.
Нынешняя европейская действительность подтверждает страшное пророчество английского писателя. Внутренний враг-паразит, пожирая ткани своего хозяина, неумолимо идет к владычеству в Западной Европе (позже придет черед и Америки). Мусульманские общины быстро разрастаются за счет высокой рождаемости и постоянного притока новых иммигрантов, на их стороне – могучая сила зависти и лютой ненависти, подпитываемой религиозным пылом, в то время как выморочные, разуверившиеся во всем, утратившие волю к жизни европейцы едут на демографическом конвейере к своей гибели.
С ростом удельного веса мусульман в населении европейских стран увеличивается и их политическое влияние. И недалек тот день, когда наступит заключительный акт драмы: хищная личинка пойдет в решающую атаку на нервную систему обездвиженного хозяина – на штурм бастионов политической власти. Над Европой взовьется зеленое знамя Пророка, ее агония подойдет к концу. Великая цивилизация, давшая миру Шекспира и Данте, Бетховена и Моцарта, Микельанджело и Рембрандта, закончит свой земной путь, а на ее руинах воцарится халифат.
.
